Тонкая грань утраты: как жить с болью потери близкого, остающегося рядом

Меня поражает, насколько отличается потеря отца из-за рака и потеря матери, которая ещё жива, но страдает от болезни Альцгеймера.

«Другая сторона горя» — серия статей о том, как утрата меняет жизнь. В этих сильных рассказах от первого лица исследуются причины и переживания горя, а также пути адаптации к новой реальности.

Отцу было 63 года, когда ему диагностировали не мелкоклеточный рак лёгких. Никто этого не ожидал.

Он был спортивным, здоровым, бывшим морпехом, который почти не употреблял мясо. Я неделю пребывала в шоке, умоляя судьбу сохранить его.

Мать пока официально не диагностировали с болезнью Альцгеймера, но первые симптомы проявились в начале 60-х. Мы знали, что это возможно — её мать страдала ранним Альцгеймером почти десять лет до смерти.

Потерять родителя — всегда больно, но разница между утратой отца и состоянием матери поражает.

Неопределённость болезни матери, непредсказуемость её настроения и симптомов, а также хорошее физическое состояние тела при потере памяти — это особенная, глубокая боль.

Связь с отцом до последних мгновений

Я сидела с отцом в больнице после операции по удалению опухоли лёгких. Трубки и металлические швы соединяли грудь с спиной. Он был измотан, но надеялся на быстрое выздоровление благодаря своему здоровому образу жизни.

Хотелось верить в лучшее, но я никогда не видела отца таким — бледным и прикованным к кровати. Он всегда был энергичным и деятельным. Я отчаянно хотела, чтобы это был лишь страшный эпизод, который мы будем вспоминать с благодарностью.

Я уехала до результатов биопсии, но когда он позвонил и сообщил о необходимости химиотерапии и облучения, звучал оптимистично. В душе я была пуста и тряслась от страха.

В течение года он перенёс лечение, но болезнь резко прогрессировала — рак распространился на кости и мозг.

Отец звонил каждую неделю с новыми идеями лечения: возможно, новый препарат, поражающий опухоли без вреда для тканей, или экспериментальная терапия в Мексике с абрикосовыми косточками. Мы оба понимали, что это начало конца.

Мы с отцом читали книгу о горе, переписывались и разговаривали каждый день, вспоминая и прося прощения за прошлые обиды.

Я много плакала и плохо спала — мне не было и 40, и я не могла представить, что потеряю отца так рано. Мы должны были провести вместе ещё много лет.

Медленное прощание с матерью, теряющей память

Когда мама начала забывать, я сразу поняла, что происходит. По крайней мере, понимала лучше, чем с отцом.

Эта уверенная, внимательная женщина стала забывать слова, повторяться и часто путаться.

Я настояла, чтобы её муж отвёл её к врачу, но он считал, что это усталость и отказывался верить в Альцгеймера.

Я не виню его — они оба боялись принять правду. Они видели, как постепенно уходят их родители и знали, насколько это страшно.

За последние семь лет мама всё глубже погружается в себя, словно в зыбучие пески, но очень медленно.

Изменения происходят настолько постепенно, что я замечаю их только во время редких визитов.

Четыре года назад она ушла с работы в сфере недвижимости, не справляясь с деталями сделок.

Я злилась, что она не хочет обследоваться, раздражалась, когда она игнорировала явные признаки ухудшения. Но больше всего чувствовала бессилие.

Мне оставалось лишь звонить ей ежедневно, поддерживать и призывать к общению с друзьями. Мы с ней были связаны, как с отцом, но не говорили друг другу правду.

Постепенно я начала сомневаться, знает ли она меня вообще. Она с радостью общалась, но часто терялась в разговорах, не понимая, кто мои дочери и зачем я о них рассказываю.

Во время последнего визита всё стало ещё хуже. Она не могла ориентироваться в знакомом городе и паниковала в ресторанах. Представляла меня родственницей, а меня — чужим человеком.

Было шокирующе пусто, когда она перестала узнавать меня как дочь. Я знала, что это неизбежно, но боль была невыносимой. Как можно забыть собственного ребёнка?

Неопределённость потери при болезни Альцгеймера

Хотя мне было больно видеть, как умирает отец, я понимала, с чем мы боремся.

Были снимки, анализы, я знала, как действует химиотерапия. Я спрашивала, где больно, старалась облегчить страдания. Массировала руки, когда кожа горела от облучения, снимала усталость с ног.

В конце я была рядом, держала его за руку, когда он не мог говорить из-за опухоли. Я шептала: «Всё будет хорошо, ты можешь отпустить». Он посмотрел на меня, кивнул и сделал последний вздох.

Это был самый сложный и трогательный момент в моей жизни — доверие, которое он мне оказал. Даже спустя семь лет я сжимается горло при воспоминании.

С матерью всё иначе: её анализы в норме, сканы мозга не объясняют её растерянность и забывчивость. Каждый визит — сюрприз.

Она потеряла так много способностей: работать, водить машину, говорить по телефону, понимать книги, печатать, играть на пианино. Она спит по 20 часов в сутки и большую часть времени просто смотрит в окно.

Когда я прихожу, она добра, но не узнаёт меня. Есть ли она там? Есть ли я? Быть забытым собственной матерью — это самая одинокая боль в моей жизни.

Я знала, что потеряю отца от рака — могла предсказать, как это произойдёт, и подготовиться. Мы прощались с ним, и он знал меня до последних мгновений. Наши отношения были живы до конца.

Потеря матери — это медленное исчезновение, которое может длиться годы.

Её тело крепко, и неизвестно, что и когда станет причиной ухода. Я узнаю её руки, улыбку, силуэт.

Но это похоже на любовь через двухстороннее зеркало: я вижу её, а она — меня нет. Я храню нашу общую историю одна.

Когда отец умирал, мы вместе разделяли боль. Несмотря на страдания, было утешительно знать, что мы не одни.

Мама и я заперты в разных мирах без моста между нами. Как оплакать того, кто ещё рядом?

Иногда я мечтаю о ясном мгновении, когда она взглянет в мои глаза и узнает меня, прожив ещё секунду моей матери, как отец сделал в последние моменты.

Только время покажет, будет ли у нас этот последний момент взаимного признания.

Если вы ухаживаете за человеком с болезнью Альцгеймера или знаете такого, полезную информацию можно найти на сайте Ассоциации Альцгеймера здесь

Хотите прочитать больше историй о сложных и неожиданных моментах горя? Ознакомьтесь с полной серией здесь.

Карри О’Дрисколл — писательница и мать двоих детей. Её работы публиковались в Ms. Magazine, Motherly, GrokNation и The Feminist Wire. Она живёт на северо-западе США с двумя дочерьми, двумя щенками и пожилой кошкой.

Откройте для себя интересные темы и аналитические материалы в категории Сексуальное здоровье на дату 13-07-2024. Статья под заголовком "Тонкая грань утраты: как жить с болью потери близкого, остающегося рядом" предоставляет новые идеи и практические рекомендации в области Сексуальное здоровье. Каждая тема тщательно проанализирована, чтобы дать читателям полезную информацию.

Тема " Тонкая грань утраты: как жить с болью потери близкого, остающегося рядом " помогает принимать более разумные решения в категории Сексуальное здоровье. Все темы на нашем сайте уникальны и предлагают ценную информацию для аудитории.